Неисторический материализм

       Весь предыдущий этап человеческой истории (от момента зарождения разума на планете по настоящий момент) можно рассматривать как перманентный процесс поиска оптимального устройства человеческого общества, растянувшийся на десятки тысяч лет.
       Объективному (точнее – относительно объективному) научному анализу доступна лишь незначительная часть этого отрезка времени, какие-нибудь несколько тысяч лет. Но это не мешает учёным делать очень масштабные обобщения, касающиеся всей истории. (И применять их на практике, заметим). Но жизнь рано или поздно опрокидывает неверные построения, заставляя нас искать ошибки. Хотя, увы, далеко не все готовы делать это всерьёз.
       Одной из наиболее ярких вех в истории (точнее – в новой и новейшей истории) является попытка построения общества нового типа – социалистического общества. В качестве основного теоретического инструмента для построения модели такого общества был использован исторический материализм – общая теория марксистско-ленинской социологии. Этот метод имеет много определений, в качестве одного из них исторический материализм можно представить как адаптацию мощнейшего научного принципа, принципа историзма к построению теории общества.
       Сейчас можно обоснованно утверждать, что всеми своими бедами социалистическое общество, которое построили последователи Маркса, обязано некачественной теории, а именно, неоправданно узкому, специфическому пониманию принципа историзма основателями исторического материализма. Самая главная их ошибка заключалась в том, что они и не мыслили иного развития событий, кроме того единственного варианта, который предложила реальная история. И который был понят как последовательность общественно-исторических формаций, смена которых была обусловлена некими объективными закономерностями.
       Но действительно глубокое мышление в этом направлении должно было бы привести к выводу, что возникновение исторического процесса (явления "общество") на планете Земля обусловлено действием каких-то гораздо более общих законов, чем законы смены исторических формаций. И в этом случае возможен (и необходим) какой-то набор вариантов исторического процесса, набор исторических альтернатив. Именно такие, предельно общие закономерности и должны быть главной целью объективного научного исследования. Применение же метода историзма в столь узкой ипостаси (в роли метода под названием "исторический материализм", основное содержание которого сводится к примитивной экстраполяции последующих состояний системы "общество" из предыдущих) является, по сути, ничем иным, как способом аккумулирования исторических ошибок.
       Но самое неприятное заключается в том, что после распада мировой социалистической системы глобальная социально- экономическая ситуация не улучшилась (скорее, наоборот). Дело здесь, видимо, в том, что мышление противников марксизма базируется на тех же основополагающих представлениях о мире и человеке, на которых строился и исторический материализм, но отягощено оно гораздо более серьёзными дефектами (к таковым можно отнести, например, панпотребительский принцип, основополагающий принцип капиталистического общества и в то же время путь в абсолютный тупик развития).
       Предлагаемая статья содержит достаточно поверхностный анализ фрагмента книги Андрея Владимировича Аникина "Юность науки" о становлении экономической науки. Мысль свою автор книги излагает с позиций исторического материализма. Этот источник выбран в основном из-за популярного стиля изложения. А ещё эту статью можно рассматривать как намёк на возможность построения экономики нового типа – "системной" экономики. Курсивом выделен цитируемый текст книги.

А. В. Аникин

ЮНОСТЬ НАУКИ (КОНСПЕКТ С РАЗМЫШЛЕНИЯМИ)

Введение

       Историческую хронику пишет тот, кому важно настоящее, сказал Гёте. Любая историческая работа не только рассказывает о прошлом, но и выражает отношение автора к современности и её проблемам. Это обычно происходит помимо воли автора, но нередко делается сознательно. Нельзя "подгонять" анализ событий и идей прошлого под современные взгляды. Это приводит к вульгарной модернизации истории, к утрате специфики описываемой эпохи. Но можно и нужно использовать уроки истории для лучшего понимания действительности, а, в конечном счёте – для преобразования этой действительности ради блага людей.
       Всякое знание по своей природе исторично, и всякая деятельность людей непременно опирается на опыт предшествующих поколений. Различная идеология, разные мировоззрения означают, прежде всего, неодинаковое понимание истории. Изложение этой мысли в "Немецкой идеологии" К. Маркса и Ф. Энгельса содержит чеканную фразу: "Мы знаем только единственную науку, науку истории".
       Можно сказать немного иначе: историческую хронику пишут для того, чтобы понять настоящее, чтобы с помощью истории (свершившегося когда-то) понять то, что происходит сейчас. Таким образом, история используется как способ постичь настоящее. Причём, похоже, подразумевается, что способ единственный и универсальный.
       Возникает вопрос: а действительно ли это так? Неужели впрямь понять происходящее можно единственным способом: из прошлого экстраполировать настоящее? И ещё один вопрос – насколько хорош этот способ?
       Давайте упорядочим эти вопросы.
       1) Насколько эффективным является метод исторической экстраполяции для осмысления актуальных состояний общества, а также для получения ответов на другие базовые вопросы, касающиеся этой развивающейся системы?
       2) Является ли единственным такой способ (исторический подход) для получения строгих ответов на вопросы, касающиеся природы, устройства и того или иного состояния системы "общество"?
       В контексте поиска ответа на эти вопросы кажется логичным спросить и следующее: а объективна ли история (описание свершившихся событий) как метод, правдива ли она? Ответ будет скорее отрицательным, и вот почему.
       Конкретное историческое описание может быть дано лишь человеком, но восприятие человека субъективно. Не может охватить один человек, даже самый гениальный, все нюансы и тенденции, которые содержит конкретный исторический процесс. Ведь не существует датчиков и самописцев, которые могли бы зафиксировать абсолютно всё, даже мельчайшие события того или иного исторического отрезка, включая явления психологического, мотивационного уровня, которые, по сути, являются определяющими. Только такое сканирование могло бы дать более-менее объективную, строгую картину, позволяющую установить все причинно-следственные связи. И то при условии абсолютно корректной интерпретации исторических фактов, исключающей конъюнктуру. Что недостижимо в принципе, потому что человек на каждом этапе исторического развития располагает лишь относительным знанием, к тому же почти всегда подвержен давлению обстоятельств.
       Вот почему даже в рамках достаточно строгого и объективного исследования учёному-историку часто приходится предполагать, заменяя какие-то неизвестные ему причины тех или иных событий предположениями, т. е. искусственными, умозрительными конструкциями. Тем самым совершается подмена достоверного на наиболее вероятное (и это в лучшем случае). Здесь и скрывается главный источник исторических ошибок (или откровенных фальсификаций).
       Таким образом, получается, что основным связующим элементом реального исторического исследования является предположение. Но ведь это характерно не только для исторических наук! Построение теории в любой области знания начинается с построения гипотезы, т. е. с предположения, это типично для познания в целом!
       Разные экономические теории, в той или иной мере, всё же используют исторический подход, экономические законы выводятся из исторических закономерностей, подчеркнём: закономерностей земной истории, её единственной версии. Которая является частным проявлением неких всеобщих (действительно всеобщих) закономерностей Действительности. Так не логичнее ли будет попытаться построить экономическую теорию, положив в её фундамент предположение иного рода, заимствованное не из логики развития земных сообществ, но из логики развития Вселенной, как целого? Это как минимум правомерно, потому что жизнь на Земле, в том числе разумная, есть не что иное, как одна из составляющих этого глобального космического процесса.
       Ещё одна причина, по которой неразумно экономическую науку строить на исторических экстраполяциях: это не позволит нам уйти от экономики потребительского, животного типа. Что означает сие высказывание?
       Те способы хозяйствования, которые практиковал человек, зародились спонтанно, основным пусковым механизмом их была первичная потребность, полученная человеком в наследство от животного – потребность потреблять. Как первое, так и остальные звенья цепочки ОЭФ (общественно-экономических формаций) не содержали в качестве основного системоформирующего фактора некий общий рациональный перспективный план (что естественно). Какое-то исключение составляет лишь социалистическая экономика, но и в ней доминируют потребительские принципы. И в основе практикуемых сейчас способов хозяйствования лежит всё тот же принцип, что и в экономике первобытного общества, и в жизнедеятельности стада – принцип неограниченного потребления. Но умно ли в современных условиях бытия человека сохранять традицию, доставшуюся нам в наследство от животных?
       В своём развитии общество пришло в исторические условия, когда доминирование потребительских принципов в отношениях с Природой и между людьми становится смертельно опасным для судеб цивилизации. Возникает очень большая необходимость в экономике принципиально нового типа. Но это потребует отказа от идеологии потребления, т. е. полной смены мировоззрения, что, в свою очередь, приведёт к отказу от товарного производства (не производства вообще, а именно товарного производства). Другой возможности выжить, и не просто выжить, а продолжить развитие, в сложившихся условиях у человека нет.

Экономисты прошлого и современность

       Глубинным двигателем истории человеческого прогресса является производство материальных благ. Человеческое общество может существовать и развиваться лишь благодаря непрерывному возобновлению и повторению производственных процессов. Поэтому экономика есть фундамент всякого общества.
       Маркс говорил о нелепости представлений, согласно которым античный мир жил политикой, а средневековье – католицизмом. Человечество всегда жило экономикой, и лишь на этой основе могли существовать политика, религия, наука, искусство. Недостаточное развитие экономики – вот главная причина указанных представлений об этих эпохах.
       Для начала отметим, что в экономическую деятельность здесь не входят политика, религия, наука и искусство, т. е. поле деятельности экономики представлено множеством вещных, энергоструктурных объектов и процессов их преобразования. Получается, что все виды и способы обработки информации в экономический процесс, описание которого даёт классическая политэкономия, не попадают. Это очень важный момент.
       Тезис может прозвучать и так: человек производит материальное благо и тем самым творит историю; ну, а если он производит не благо, а нечто противоположное? Этим своим действием он историю не творит?
       Взглянем на историю следующим образом. Один первобытный человек изготовил каменный топор, а другой заметил, что капелька росы разлагает свет в радугу, в спектр, и на основе этого наблюдения по прошествии веков изготовили приборы – спектрометр и спектрограф. Но если следовать логике высказанного утверждения, то создатель топора творит историю, а наблюдатель – нет! Забавно? Но ещё интереснее станет, если проследить процесс изготовления топора до исходной точки. Наверняка окажется, что собственно изготовлению этого орудия предшествовал длительный этап отвлечённых наблюдений, позволивших подметить некие закономерности и затем реализовать их в вещественном объекте. Таким образом, изготовлению первого орудия предшествует изготовление знания – именно в такой последовательности, но не наоборот! Т. е. сначала наука, потом – экономика. Что несколько не совпадает с высказанным тезисом об экономическом базисе и его роли в развитии общества.
       Сделаем небольшое обобщение. Выскажем утверждение, что осуществляемая человеком деятельность – во всех своих формах – и есть История. Деятельность во всех своих формах есть преобразование Действительности, но ведь не вся деятельность сводится к изготовлению предметов потребления и орудий труда. Есть ещё познание, такие его формы, как религия, искусство, наука. И лишь развитие познания делает возможной экономику (имеется в виду именно развитая экономика, хотя даже примитивное собирательство требует определённых познаний).
       Ещё вопрос не из пустячных. Если мы согласимся с утверждением, что преобразующая деятельность человека является двигателем истории, то закономерно возникает вопрос: а что же запускает саму деятельность? При попытке ответить на этот вопрос окажется, что роль пускового устройства здесь выполняет не что иное, как первичная потребность быть, существовать - базовое свойство любой системы. В этом контексте действие (деятельность) системы возникает как противодействие, как стремление сохранить себя, защитив от разрушительных воздействий окружения. Такое взаимодействие системы с окружением есть способ достижения соответствия системы окружению. Которое (соответствие) осуществляется на основе неких общих, базисных законов. И получается, что систему формирует сама Действительность, и это формирование не есть единичный, одномоментный акт, это формирование системы и составляет её историю. Таким образом, История – это нечто гораздо более сложное, чем представлял себе Маркс. История в этом контексте предстаёт как система прямых и обратных зависимостей (между человеком и его естественным окружением) колоссальной сложности.
       Давайте теперь рассмотрим второе предложение цитаты, то, в котором утверждается, что "человеческое общество может существовать и развиваться лишь благодаря непрерывному возобновлению и повторению производственных процессов". Начнём с небольшого анализа терминов. Одно из значений слова "возобновить" – это "вновь начать, вернуться к чему-то"; "повторение" же означает не что иное, как "возобновление". Видимо, таким применением разных слов, имеющих одинаковое содержание, достигается обычное усиление смысла. "Существовать" – означает просто "быть" (в наличии), в нашем контексте – жить. Существовать, не осуществляя развитие, означает (в системно-физической терминологии) реализовывать один и тот же набор функций, присущих системе "человеческое общество" (хотя здесь допустимы какие-то колебания эффективности этой реализации в зависимости от конъюнктуры). "Развиваться" для системы означает "эволюционировать, совершенствоваться", т. е. добавлять к существующему набору функций системы новые или заменять менее эффективные функции более эффективными.
       Поэтому человеческое общество может существовать лишь благодаря непрерывному возобновлению и повторению (что есть в сущности одно и то же, т. е. воспроизведение некоего цикла) производственных процессов. Подчеркнём – лишь существовать! Потому что развитие человеческого общества, включающее развитие производства, возможно лишь при осуществлении качественно иной деятельности, а именно – отвлечённого познания. По этой причине именно эффективное познание есть фундамент всякого общества, условие его развития, а, значит, стабильности. Экономику же можно рассматривать как способ применения полученных знаний для целей существования общества (в зависимости от полученных знаний – на более высоком уровне, естественно).
       Подвергнем небольшому анализу ещё один фрагмент цитаты, тот, где утверждается, что "недостаточное развитие экономики – вот главная причина указанных представлений об этих эпохах". Человеческое общество представляет собой тип развивающейся системы, но это означает (по определению), что ни одно из его состояний (в плане развития, в историческом плане) нельзя считать совершенным; общество (и все его подсистемы, в том числе экономика), всегда будет "недостаточно развитым". В уверенности автора книги и его единомышленников в возможности быстрого построения какой-то совершенной экономики проглядывает не что иное, как элементарное проявление панпотребительских настроений в данном обществе. Действительно совершенная экономика может существовать лишь в обществе, которое доросло до уровня осмысленного развития, до осознания своего космического предназначения, до понимания необходимости постоянного изменения, постоянного приспособления всех своих механизмов (в том числе экономических) к постоянно изменяющимся условиям жизни человека. Но такая ситуация возможна лишь тогда, когда развитие системы "общество" (в том числе такой её подсистемы, как экономика), "ведёт" познание, а не наоборот.
       Эти рассуждения позволяют нам сделать следующие выводы. Вывод первый: о возможности построения экономики принципиально нового типа (назовём её здесь системной экономикой). Вывод второй: такая экономика (впрочем, как и любая другая) является продуктом более общего цикла эволюции общества, а её становление и развитие представляет собой одну из фаз этого цикла. Т. е. этот цикл имеет структуру. Вывод третий. Данный цикл развития (или историческая фаза) можно назвать ещё и циклом деятельности высокого ранга (потому что он состоит из громадного количества более мелких, "вложенных" друг в друга циклов, имеющих идентичную структуру). Отсюда закономерно напрашивается четвёртый вывод: о существовании некоего базисного или универсального цикла деятельности (цикла преобразования с целеполаганием).
       Сказанное выше позволяет нам сделать общий вывод, что история человеческой цивилизации, как любой процесс, имеет структуру. Эта структура представляет собой последовательность вложенных циклов ("матрёшка" циклов), но существует базовый цикл, имеющий универсальную структуру (о ней мы поговорим в другом месте).
       Классики буржуазной политической экономии, особенно Адам Смит и Давид Рикардо, впервые разработали учение о хозяйстве как о системе, в которой действуют объективные, не зависящие от воли людей, но познаваемые законы. Они считали, что экономическая политика государства не должна идти против этих законов, а должна опираться на них.
       Жизнью системы "общество", как и любой другой системы, действительно управляют объективные законы. Но деятельность людей, в том числе экономическая, осуществляется через их осмысление, т. е. субъективизацию. Смысл её в том, что объективные законы Действительности, частично постигнутые несовершенным человеческим познанием и применяемые для организации жизнедеятельности, становятся субъективными условностями. Т. о., объективные законы Действительности не действуют в человеческом хозяйстве непосредственно, действует их преломление через мышление человека, характерное для данного уровня развития общества. Поэтому можно утверждать, что каких-то "особых" (так традиционно называют законы развития человеческого общества) и одновременно объективных законов его развития попросту не существует. Здесь "особость" является синонимом несовершенства, условности.
       Что происходит, когда политика государства начинает опираться на условности, гордо именуемые "объективными законами", мы знаем из нашей богатой событиями истории.
       Основная задача политэкономии капитализма – открытие закона движения этого способа производства.
       Настойчиво выдвигается тезис, что марксизм можно примирить с современной буржуазной социологией и политической экономией, поскольку они идут от одного корня. Джон Стрэчи, теоретик английского лейборизма, в книге "Современный капитализм" стремится сделать "скромный шаг в необходимом процессе воссоединения марксизма с западной культурной традицией, от которой он происходит, но от которой далеко отошёл".
       Марксизм и буржуазная политэкономия действительно идут от одного корня, и этот корень – потребительское отношение человека к миру. И одно, и другое является идеологией общества, главной целью которого является потребление, а главной целью развития – увеличение потребления. Но подобное отношение к миру является, по сути, паразитическим, оно противоречит системному принципу равновесия, действующему в Природе. Поэтому и буржуазное, и социалистическое общества, построенные на родственных идеологиях, не могут быть устойчивыми, хоть и по разным причинам.
       Причины нестабильности капиталистического способа производства описаны давно и обстоятельно. Главная же причина неустойчивости социалистического общества, построенного на марксистской идеологии – сохранение в мышлении масс потребительских настроений. Потребление здесь по-прежнему остаётся не условием конструктивной деятельности человека, а целью жизни – главной целью. Социализм Маркса пытается лишь регламентировать эти тенденции (каждому по труду), не меняя, по сути, сущность человека. Но человек с идеологией потребителя хочет потреблять неограниченно, к тому же таких людей много. И человек-потребитель, по самой своей природе, не считается со своим социальным окружением, поэтому плевал он на все моральные кодексы и регламентации. Всё это приводит к тому, что в каждом социалистическом обществе марксистского типа, с самого начала его возникновения существует мощная потребительская прослойка, потребительская тенденция, неограниченное развитие которой может сдерживаться лишь законом (положение вещей, которое любят называть тоталитаризмом). Но в определённых условиях эта тенденция получает возможность неограниченно усиливаться и, в конечном счёте, взрывает общество изнутри. Что мы и увидели на примере Советского Союза. Повторим: это произошло потому, что в основе социалистического общества лежала, по сути, потребительская идеология, такая же, как идеология капиталистического общества. Основы человеческой мотивации для масс марксизм не затронул, он не смог изменить сущность человека, оставив главной целью его существования потребление материальных и духовных благ, но потребление материальных благ оказалось для очень многих более предпочтительным. Таким образом, марксистский социализм оказался всего лишь своеобразной флюктуацией капитализма, но главная особенность флюктуаций в том, что они имеют свойство "схлопываться", возвращаться к основному потоку. Поэтому марксизм в принципе невозможно модернизировать до такого уровня, чтобы он мог успешно противостоять постоянно обновляющейся и эффективно приспосабливающейся к новым историческим условиям идеологии капиталистического общества.
       Марксизм – прежде всего учение о революционном преобразовании общества, что отличает его от других течений общественной мысли.
       "Революционном" – читай "насильственном". Использование революционного (насильственного) метода преобразования общества в качестве единственного средства является одним из фундаментальных недостатков учения Маркса. Хотя, исходя из сущности активного человека-потребителя, пожирающего своё окружение, в том числе социальное, отягощённого одной заботой – наживой и в большинстве совершенно не отягощённого моралью, в то время он и не мог рассуждать по-другому. Возникают вопросы: в чём конкретно проявляются недостатки революционного метода преобразования общества, и какая этому методу существует альтернатива?
       Для начала рассмотрим процесс преобразования общества как таковой, без анализа используемых методов; в чём он заключается?
       Для осуществления жизнедеятельности общества, которая реализуется через совместную деятельность, используется согласующий алгоритм (идеология общества, всеобщий план), который вырабатывается в контексте действующей культуры. Это важнейший механизм, инструмент, без которого люди просто не смогли бы действовать сообща, согласованно. По сути, только этот механизм и превращает обычное стадо в общество. Согласующий алгоритм содержит механизмы, определяющие эффективность деятельности общества на текущем этапе развития. Использование согласующего алгоритма делает возможным его внедрение в сознание большинства членов общества.
       Одной из важнейших особенностей каждого конкретного согласующего алгоритма является его ограниченность. Это продукт развития и он эффективно работает лишь на конкретном отрезке истории. Общество развивается, перед ним встают новые проблемы, для решения которых общество должно перевооружиться и перестроить свою структуру. А для этого необходимо выработать и внедрить в сознание большинства новую идеологию, новый согласующий алгоритм.
       Для достижения этой цели традиционно используется силовой (революционный) метод, когда старый истеблишмент – носитель старой идеологии – попросту изгоняется (иногда частично уничтожается) и его место занимают апологеты новой идеологии, осуществляющие перенастройку общества. До сих пор все крупные преобразования общества осуществлялись с помощью революционных (насильственных) методов, хотя новейшая история содержит и приятные исключения. Но, скорее всего, этим не стоит обольщаться, так как наблюдаемые нами "бархатные" и "цветные" революции могут оказаться всего лишь локальными подвижками в каком-то глобальном процессе, который рано или поздно выродится в традиционно "горячий" катаклизм (либо же серию таких катаклизмов). И, скорее всего, существует лишь один способ избежать этого.
       Но в чём же, собственно, заключаются недостатки силового метода преобразования общества?
       Во-первых, нация, которая вошла в революционный процесс, на какое-то время резко снижает уровень жизни. Даже если эта революция трижды оправдана и позволит потом построить новое, более эффективное общество и наверстать потери – всё равно они были (а могло не быть, если бы то же самое преобразование осуществлялось мирными методами).
       Революция обычно развивается в гражданскую войну, а это громадные потери самого главного – человеческого ресурса. Ведь гибнут лучшие, те, кто смог понять суть перемен, гибнут умы, которые могли бы принять активное участие в построении нового общества. Это самые тяжёлые потери, которые объективно приводят к эрозии культурного слоя нации. А если такие революции следуют одна за другой… Это приведёт к тому, что мир заполнят посредственности, неспособные обеспечить полноценное развитие цивилизации. А это может привести к её вырождению или даже гибели.
       При таком подходе далеко не всегда реализуется лучшая версия согласующего алгоритма, побеждает та версия, которую сумеют навязать более настырные, что впоследствии неизбежно приводит к серьёзным издержкам (Богданов и Ленин, системная философия и диалектика, победа последней и распад СССР).
       Этот список наверняка можно было бы продолжить, но и сказанного достаточно, чтобы вынести приговор: революционный (насильственный) метод преобразования общества неэффективен. Но ради объективности следует заметить, что на этапе развития человечества, когда отсутствует осмысленная цель этого развития и развитие общества осуществляется спонтанно, другие способы его преобразования просто нереальны.
       Ситуация может измениться лишь тогда, когда будет разработан и внедрён механизм автоматической эволюционной подстройки общества (посредством постоянного обновления согласующего алгоритма).
       Но такую работу можно проделать лишь на базе познавательной и образовательной систем общества. В этом и заключается основная альтернатива силовому методу. Но её реализация требует колоссальных затрат в мышлении человека.

Глава первая

У истоков

       Когда первобытный человек впервые сделал каменный топор и лук, это ещё не была экономика. Это была, так сказать, только техника. Но, имея несколько топоров и луков, группа охотников убила оленя. Мясо этого оленя было поделено между ними, по всей вероятности поровну: если бы одни получали больше, чем другие, то последние просто не могли бы выжить. Постепенно жизнь общины усложнялась. Возможно, в ней появился мастер, который изготовлял для охотников хорошее оружие, но сам не ходил на охоту. Добытые мясо и рыба распределялись между охотниками и рыбаками, выделялась доля "оружейнику" и т. д. На какой-то стадии развития появился обмен продуктами труда между общинами и внутри общин.
       Это была, хотя и примитивная, неразвитая, но уже экономика, ибо речь шла не только об отношениях людей к вещам – луку, топору, мясу, - но и об их отношениях между собой в обществе. И не об отношениях вообще, а о материальных отношениях, связанных с производством, а затем с распределением благ, необходимых для жизни людей. Эти отношения Маркс назвал производственными отношениями.
       Картина возникновения экономики здесь выглядит очень интересно. Сначала первобытный человек (кто-то один?) как-то внезапно изготавливает топор и лук (это событие всегда принимается за точку отсчёта, как базовое для возникновения производственных отношений). Все остальные члены племени как-то одномоментно узнают, что это такое и как им пользоваться. Убивают оленя, и уже откуда-то знают о принципе распределения "всем поровну". И лишь когда все наелись мяса, у людей появляется возможность к отвлечённому мышлению. И появляются разные мысли, и среди них о том, как строить производственные отношения. Стройная логика, но вывернутая наизнанку. Почему? Хотя бы вот почему!

       + Изготовление первобытным мастером любого, самого простого орудия есть не что иное, как преобразование окружающей среды (акцентируем внимание на том, что речь здесь идёт об изготовлении именно самого простого орудия, изготовляемого обычно одним человеком).
       + Причём труд этот (если рассматривать весь процесс целиком) носит всё же изначально системный, коллективный, достаточно сложный характер. Эта системность заключается в наибольшей степени в том, что концепцию орудия мастер собирает в процессе наблюдений за деятельностью и других членов общества, и из возникающих в процессе этой деятельности фрагментов идей. Но собственно изготовление простого орудия первобытным мастером, в первую очередь сам синтез концепции этого орудия, в значительной мере персонифицированы, хотя, в принципе, на этапе изготовления возможна и простейшая помощь. Системность здесь проявляется ещё и в том, что применение изготовленного орудия делает деятельность всего общества гораздо более эффективной.
       + Сказанное означает, что в первобытном обществе (даже в самом-самом первобытном, первичном) элементарные производственные отношения возникают ещё до изготовления первого орудия труда.
       + Т. е. экономика (определяемая как совокупность связей и отношений – а последние имеют психологическую, информационную природу), есть инструмент первичный по отношению к вещным инструментам, и он возникает и применяется прежде собственно производства.

       На первый, не очень требовательный взгляд, может показаться, что речь идёт об одном и том же. В действительности исторический материализм очень серьёзно искажает структуру базового производственного цикла, он буквально разворачивает его логику на 180 градусов. Это тот маленький нюанс, от которого в настоящий момент буквально зависит жизнь цивилизации.
       Кстати, тезис о "справедливом" распределении тоже кажется в чём- то сомнительным, надуманным. Не исключено, что т. н. "справедливое" распределение в стаде (коим в значительной степени являлось первобытное общество) заключалось в том, что один человек просто не мог съесть всего, что добывал, а другие этим пользовались; может быть, и выжили как раз те, кто "хватал".
       Хотя, в таком случае, откуда человек вообще узнал о справедливом распределении? Ответ может быть лишь один – он это осмыслил. Только произошло это значительно позже создания первых орудий труда.
       Какой вывод мы можем сделать из сказанного выше? Сформулируем его, опираясь на определение, которое даёт словарь.
       Человек. Высшая ступень живых организмов на Земле, субъект общественно-исторической деятельности и культуры. Отличительную особенность человека марксизм видит в способности производить орудия труда, использовать их для воздействия на окружающий мир; сущность человека – "совокупность всех общественных отношений" (К. Маркс). Человек возник на Земле в итоге длительного историко- эволюционного процесса. Человек современного вида (Homo sapiens, Человек разумный) появился не позднее 40 тысяч лет назад, а по некоторым данным – ещё раньше.
       Таким образом, мы видим, что исторические материалисты появление человека однозначно отождествляют с возникновением способности производить инструменты, орудия труда. Но появление готового орудия являет собой лишь конечную фазу некоего весьма сложного и длительного процесса, имеющего специфическую структуру – базового цикла преобразования Действительности. Началом же этого цикла является возникновение отвлечённой мысли, отвлечённого информационного моделирования. Появлению вещного инструмента предшествует появление его информационного образа, как осуществлению любого целенаправленного акта предшествует синтез плана этого действия.
       Автор ни в коей мере не покушается на главный критерий исторических материалистов, отмечающий такую отличительную особенность человека, как способность производить орудия труда. Речь идёт о существовании базового цикла преобразования окружения, имеющего структуру, инвариантную для всех исторических эпох. А если быть более точным, то о направлении этого цикла (это ведь постоянно воспроизводящийся процесс), о том, что считать его началом, а что – концом. Можно доказательно утверждать, что марксисты выворачивают этот процесс наизнанку.
       Установление истины в этом вопросе весьма актуально. Дело в том, что сложившаяся в настоящее время геополитическая ситуация, ситуация глобального тупика, является как раз следствием "вывернутости" мышления, использующего действующую версию исторического подхода. Это проявляется в том, что мы упорно ищем решение экономических проблем там, где действуют противоречия мировоззренческого ранга.
       Эта "вывернутость" материалистической логики (сначала бытие, потом – сознание) очень хорошо видна в следующей цитате.
       Экономика есть общественное производство, обмен, распределение и потребление материальных благ, и совокупность возникающих на этой основе производственных отношений. В этом смысле экономика так же стара, как человеческое общество. Экономика первобытной общины была, разумеется, предельно проста, так как просты были орудия, которыми пользовались люди, и до крайности ограничены были их трудовые навыки. Иначе говоря, были слабо развиты производительные силы, которые и определяют производственные отношения общества, его экономику и другие стороны жизни.
       Как видим, всё то же самое: сначала общественное производство, когда общество каким-то волшебным образом согласованно производит всё необходимое для своего существования и развития, а потом уже, возникающее на основе этой сложнейшей согласованной деятельности, общественное отношение. Но как это может быть? Производственные отношения представляют собой важнейшую часть согласующего алгоритма – проекта общества, общего плана деятельности общества, без которого никакое эффективное производство вообще невозможно.
       Исторические материалисты как-то не учитывают то важнейшее обстоятельство, что любому видимому акту деятельности с целеполаганием (даже такому простому, как указать пальцем на какую- то точку на стене), предшествует большой сложности внутренний, психологический процесс, связанный с обработкой информации. Ведь, как минимум, необходимо выбрать цель, как-то мотивировать её, оценить эффективность и произвести необходимые коррекции, осмыслить результат. Главная сложность этого процесса в том, что он не виден невооружённым глазом, хоть до последнего бита материален. Для исторического же материалиста 19-го века он вообще не существовал.
       Ещё один важный момент. Из предложенного определения экономики следует, что без общественных отношений её попросту не существует. А если бы, скажем, Homo sapiens был представлен не обществом, а каким-то единичным существом, живущим неограниченно долго и обладающим способностью к развитию? Хозяйство, которое этот субъект вёл бы, не называлось бы экономикой (согласно первичному определению, которое дали греки)? Без общественных отношений он обошёлся бы, но ни за что не обошёлся бы без внутренней психической организации, в основе которой, опять же, находилась бы сложная обработка информации, которая и обусловливала бы тот или иной конкретный способ ведения хозяйства.
       Но что нам мешает рассматривать человечество как некий целостный организм? Да ничего, кроме отсутствия у него (временного отсутствия!) единства принципов внутренней организации, единства взглядов на вещи. Именно это и мешает пока привести его деятельность к какому-то единому знаменателю.
       Из сказанного с неизбежностью вытекает, что экономика – это в первую очередь не что иное, как аспект (срез) отношений между людьми, основным содержанием которых является согласование усилий по преобразованию окружающего мира. Экономика (потребительского общества) есть в первую очередь совокупность доминирующих в обществе представлений о том, как надо осуществлять общественное производство, обмен, распределение и потребление материальных благ и основывающейся на этих представлениях системы отношений. Которые, таким образом, возникают до собственно процесса производства.
       И ещё одно следствие. Экономика первобытной общины была проста не потому, что были просты орудия, которыми пользовались люди и "до крайности" были ограничены их трудовые навыки. Экономика была простой, орудия примитивны, а трудовые навыки людей ограниченны, потому что примитивны были знания людей той эпохи. Экономика была проста, потому что первобытный человек не понимал, что такое сложная экономика, как она может быть устроена и каким инструментарием обеспечена. Экономика была простой, потому что несовершенное сознание (мышление) первобытного человека определяло его бытие. Как определяет оно его и сейчас.
       Итак, как мы смогли убедиться выше, базисные представления, на которых основывалась теория социалистического общества, выглядят, мягко говоря, не совсем корректно. Практически каждый из основных принципов исторического материализма содержит в себе тяжёлый дефект. Поэтому неудивительно, что социально-экономическая система, построенная на этих принципах, не смогла стать историческим долгожителем. Удивительно другое, а именно, что просуществовала она всё-таки достаточно долго, а за время своего существования в некоторых вопросах показала колоссальную эффективность (возьмём в качестве примера хотя бы её роль во Второй мировой войне). Хоть существуют и другие примеры. А значит, этот спонтанный социальный эксперимент всё же не был пустой затеей, историческим недоразумением, как это пытаются изобразить сейчас. И, значит, альтернативу классическому капитализму всё же следует искать. По той причине, что этот тип общества содержит гораздо более серьёзные недостатки, чем социализм.
       Потому что капитализм – это неприкрытое и узаконенное панпотребительское отношение к миру, потребление своего социального окружения, пусть форма этого отношения исторически меняется, но суть остаётся неизменной. Это общество – аналог джунглей (со своей "свободой", разумеется), это абсолютная неспособность осознать и реализовать истинное предназначение человека, это путь в абсолютный тупик развития. Поэтому попытка уйти от этого типа общества исторически закономерна и оправдана. Другое дело, что она была теоретически плохо подготовленной, спонтанной и поспешной. Что и обусловило неизбежные издержки. Но это тоже объяснимо.
       Социализм представляет собой попытку найти выход из обозначившегося исторического тупика, которая содержит ложные установки на отрицание частной собственности и инициативы. Главные недостатки исторического подхода, как уже говорилось, это механическая экстраполяция исторического опыта, к тому же понимаемого весьма узко, неспособность увязать человеческую историю с большой Историей – историей Вселенной, а закономерности развития общества вывести из её закономерностей. Ещё один недостаток, о котором упоминалось, заключается в том, что марксизм выворачивает наизнанку естественный ход общественного развития, утверждая, по сути, первичность практики (базис) и вторичность теории (надстройка). Кстати, реальный ход истории целиком противоречит главному тезису исторического материализма, потому что лишь после появления теории Маркса его идеи начинают апробироваться на практике.
       Системная же экономика – структура системного общества или общества системного коллективизма, лишена как недостатков капитализма, так и недостатков вульгарного социализма, потому что базируется на совершенно иных – системно-физических, вселенских законах развития. Далее я попытаюсь обосновать некоторые базисные принципы идеологии этого общества. Во-первых, она целиком создаётся в рамках системного подхода, хоть это и не совсем тот подход, который применяется в науке (мой подход точнее было бы назвать системно-физическим, чем системным). Вот бегло некоторые основные положения этой идеологии.
       Мир, в котором мы живём, Вселенная, представляет собой целостную систему, единый процесс. Одной из важных составляющих этой системы, органическим её компонентом является цивилизация людей. Известно, что любой элемент любой системы имеет в этой системе своё назначение, играет свою системную роль (в качестве аналогии можно использовать функциональное назначение любой детали любого механизма, того же автомобиля, или любого органа любого организма). Человек в этом ряду не является исключением, у него есть своё предназначение в системе мироздания.
       Коль у человеческой цивилизации есть вселенское предназначение – а его не может не быть, поскольку мы "встроены" во Вселенную, то из сущности этого предназначения должны выводиться такие вещи, как, скажем, основная мотивация человеческой деятельности, структура этой деятельности, т. е. структура экономики и сама структура глобального сообщества. Причём все эти моменты должны основываться на системных принципах.
       Структуру глобального сообщества должны составлять крепкие национальные государства. Важнейшим условием является сохранение культуры каждой нации, так как каждая такая культура является уникальным набором методов познания и преобразования мира. Поэтому к весьма негативным последствиям в будущем могут привести попытки отнивелировать все эти культуры по критериям одной какой-то культуры в настоящем (а это одна из составляющих глобализации). Каждое такое государство должно вносить свой уникальный вклад в общую деятельность и общую культуру человечества. Интеграционные тенденции, обусловливающие возникновение разнообразных союзов (а в перспективе такого образования, как Единое Человечество) должны быть естественными, эволюционными, а не навязываемыми из какого-то одного центра. Только так может быть обеспечено взаимопроникновение, взаимное обогащение разных культур.
       Основным критерием качества деятельности человека, стоящим выше рыночного критерия выгоды, критерия материального успеха, должен быть естественный критерий устойчивости общества как системы (в том числе устойчивости цивилизации как целого). В Природе действуют системные отношения, среди её законов нет рыночных. Человек является органической частью Природы и целиком подчиняется основным её законам. Поэтому рынок в обществе должен играть роль вспомогательного механизма, роль полезного приспособления, а не цели и смысла существования общества, как происходит сейчас. То же самое можно сказать о деньгах. Главная же цель человеческого существования должна быть достойна Разума.
       Основной (и единственной!) производительной силой системного общества является знающий и умеющий человек. Ясно, что реализация этого принципа потребует качественно иной социальной политики. По сути своей - социалистической. К основным достоинствам этого общества можно отнести такие. Во-первых, главной ценностью этого общества будет человек, поэтому каждый ребёнок, пришедший в мир, будет получать всё, что необходимо для полной его самореализации в жизни. Во-вторых, это общество не будет содержать противоречий ранга "антагонизм", а, следовательно, необходимости их разрешения. И, в третьих, исторический путь развития такого общества будет измеряться сотнями тысяч лет.
       Поэтому будущее – за "системным" обществом (обществом системного коллективизма).

г. Запорожье, 2006 г.